Мировые тренды будущего

Специально для участников программы бизнес-акселерации «Среда»

Пандемия COVID-19 ускорила четвертую промышленную революцию в среднем на 5 лет. То, что еще в 2018 году считалось вполне передовым, сегодня воспринимается в лучшем случае как норма, а в худшем – как ископаемая окаменелость. Главный вопрос пострадавшего от ограничений бизнеса: можно ли в этом безумном водовороте выловить какие-то бизнес-идеи, которые обеспечат устойчивость в будущем?

Если оглянуться на три века назад, то перед нашим взором предстанет Европа, терзаемая бубонной чумой. Жители Лондона массово уходят на самоизоляцию, среди них молодой студент Кембриджа Исаак Ньютон. Пока власти выпускают рекомендации для граждан, настаивая на социальной дистанции, карантине для больных и санитарной обработке помещений, закрывают границы, преследуют «нездоровые» торговые точки и увеселительные заведения, Ньютон наблюдает в Линкольншире за падающими яблоками и формулирует закон всемирного тяготения.

Величайшие открытия неслучайно идут бок о бок с глубочайшими кризисами. Когда мир болен, люди стремятся понять его состояние и исправить. Формируется особая потребность в инновациях. В наши дни человечество вновь ощущает фундаментальный сдвиг, получивший название «новой нормальности». И в этой новой нормальности важно уловить те тенденции, которые определят контуры будущего, чтобы интегрировать их в свою практику. Конечно же, мы с вами говорим о глобальных трендах новой эпохи.

Рост скорости изменений. Один быстрый съедает двух умных. Если раньше знания были силой, то с развитием Интернета они начали обесцениваться. Главное не то, сколько информации может освоить человек, поднимаясь по карьерной лестнице, а как он ее находит и как ею распоряжается. Способен ли он быстро приспособиться к переменам и быть достаточно упорным, чтобы «прогнуть этот мир»? Самыми востребованными оказались гибкость, пластичность, адаптивность – качества, которые хотя и поддаются развитию, но все же требуют определенных задатков.

Рост сложности. Сотрудники на всех уровнях испытывают стресс, так как больше не чувствуют уверенности в будущем. Число факторов, определяющих то, каким будет мир завтра, увеличилось в разы, и неопределенность стала неотъемлемой характеристикой жизни. «Теория шести рукопожатий» приобрела новое звучание, так как выяснилось, что расширение связей и увеличение взаимозависимости работают не только на нас, но и против. Больше нельзя надеяться, что вирус окажется запертым в границах одного города или страны. Как нет поводов полагать, что финансовый кризис в одной части света не затронет другую.

Рост госдолга. Суммарный госдолг развитых стран уже превышает объем их ВВП, приближаясь к историческому максимуму, что сдерживает рост мировой экономики. Высокая задолженность вынуждает урезать расходы, а медленный рост уменьшает доходы. Это порождает замкнутый круг проблем. Отказ от увеличения госдолга вызовет рост безработицы. Включить печатный станок – спровоцировать инфляцию. Объявить дефолт и реструктуризацию – распугать инвесторов в условиях, когда инвестиционный спрос и без того слабый. Наиболее надежный вариант – внедрение новых технологий, создание рынков и наращивание производства, но в условиях торговых войн и санкций это непростая задача.

Падение мировой торговли. Впервые после Второй мировой войны объемы мировой торговли сократились. Институт международной экономики Петерсона считает затянувшийся период стагнации самым длительным со времен Второй мировой войны. Если страны не откажутся от торговых ограничений, к 2025 году мировая экономика потеряет 10 трлн долларов. Но пока ситуация развивается в русле деглобализации. Надо признать, что не только санкционная политика препятствует развитию мировой торговли – пандемия, наводнения и инциденты вроде блокировки Суэцкого канала приносят триллионы долларов ущерба разным секторам.

Снижение цен на энергоресурсы. Падение цен на нефть могло бы разогнать мировую экономику, если бы не было вызвано низким спросом производителей. Мы привыкли к тому, что падение цен на энергоресурсы должно ускорять экономическое развитие. Однако теперь это мнение звучит слишком поверхностно. Выгоды от снижения цен на нефть так и не реализовались, инвестиции в разведку и нефтедобычу сократились. Несработавший «стимул» усугубил нестабильность, поэтому многие страны-потребители взяли курс на повышение энергоэффективности, а страны-производители – на снижение себестоимости добычи.

Экологичное потребление на фоне индустриальной повестки центров промышленного капитала. Экологичность стала критерием любого повседневного выбора: от шариковых ручек из переработанных материалов до электротехники класса А. Приставка «эко» воспринимается как дополнительная ценность. Но сама по себе экологическая сертификация – это дополнительные затраты, а также определенные требования к кадрам, технологиям и системе контроля качества. Более того, экологизация в ряде развивающихся стран обсуждается как фактор, сдерживающий индустриальное развитие. В частности, речь идет о стремлении к углеродной нейтральности, то есть сокращении до нуля выбросов СО2. Не всем компаниям так легко достичь этого показателя, как, например, Google¹.

В то же время все чаще приходится слышать о внедрении принципов ESG: E – экологичность, S – социальные проекты и G – корпоративное управление.

Открытость при потере приватности. Теперь намного легче собирать информацию для анализа потребностей клиентов, изучать их поведение на сайтах. Зато намного труднее сохранить в секрете какие-то фишки своих производств. Утечка информации стала масштабнее. В 2020 году компании массово перевели свои услуги в онлайн, и интерес злоумышленников к цифровым данным существенно вырос. Кроме того, на объемы утечки повлиял перевод сотрудников на удаленку. Исследования показывают, что чаще всего данные «теряются» по неосторожности, например, как ошибочная отправка данных третьим лицам или публикация корпоративной информации в открытых источниках.

Финансовый реализм на фоне развития кредитных инструментов. Люди стали более внимательными к своим расходам. Если ситуацию до 2008-го года можно было охарактеризовать как «кредитный бум», то теперь люди действуют более избирательно: следят за кредитной историей, отслеживают движение ключевой ставки, изучают условия рефинансирования и не хватают все подряд в надежде, что долги сами себя погасят. Неопределенность в этом плане работает на два фронта: с одной стороны, люди не хотят откладывать жизнь «на потом», с другой – неуверенность в будущих доходах заставляет их дважды подумать перед тем, как подписать кредитный договор.

Сокращение глобального неравенства при увеличении внутристранового. Разрыв между богатыми и бедными странами пусть очень медленно, но все-таки сокращается, хотя в границах одного поколения это малозаметно. Например, жители Индии, которые богаче своих сограждан в среднем на 70–80%, сопоставимы по доходам с беднейшими жителями США, а самые бедные люди в России богаче 40% населения Земли. Разрыв между богатыми и бедными внутри стран растет, и здесь реализуется поколенческая зависимость: вероятность того, что вы окажетесь в той же части распределения доходов, что и ваши родители, составляет 40%. Низкая социальная мобильность усугубляет апатию и безынициативность и становится вызовом для государства и корпораций, заставляя пересматривать традиционные подходы и продвигать такие инициативы, как «Лидеры России».

Рост продолжительности жизни при сокращении рождаемости. Повышение продолжительности жизни и общее старение населения поставили во главу угла заботу о здоровье и программы активного долголетия. Пандемия показала, насколько уязвимы люди старшего поколения, отрезанные от цифровых технологий. Серьезным прорывом в обслуживании маломобильных групп населения стало развитие телемедицины. В России этот тренд еще набирает популярность, но, например, в Норвегии до 95% всех коммуникаций по постановке диагноза уже проходит дистанционно.

Переосмысление роли человека в условиях развития автоматизации и роботизации. Человека заменить не так уж просто, хотя в очень многих областях искусственный интеллект выдает результаты ничуть не хуже человеческих, а иногда даже лучше. Экономист Дэвид Атор, изучая этот вопрос, заметил, что за 45 лет с момента появления первых банкоматов, количество кассиров в американских банках не только не сократилось, но даже удвоилось. Объяснений этому парадоксу несколько:

Действительно, банкиры прошлого века немало бы удивились, осознав, к чему пришли современные банковские экосистемы.

Тренды кажутся интересной информацией к размышлению, однако важно то, как вы переведете их в плоскость бизнес-практики. Так, например, тренд социального неравенства сигнализирует о том, что бедные скоро не смогут себе позволить прежнего уровня потребления. И если вы планировали делать ставку на «эконом», то должны это учесть. Зато для модной экопродукции цена не столь критична, а вот гринвошинг покупатели вам точно не простят, поэтому не притворяйтесь «зелеными» без оснований. Рост продолжительности жизни скажет вам о перспективах инвестиций в «серебряную экономику» – от производства пандусов и anti-age-косметики до развития сервисов доставки. Кстати, в Японии сейчас продается больше подгузников для взрослых, чем для детей. И пусть робот-консультант Promobot в музее или банковском отделении еще кажется чем-то необычным. Скорее всего, через несколько лет он превратится в «рядового сотрудника».

Выберите 5–7 трендов и постарайтесь ответить на следующие вопросы:

И вы увидите себя и свой бизнес в картине возникающего будущего.